от нуля до восьмидесяти парашютов
не прошло и года (прошло) 
Очередная сказка из книги Питера Кэшорали «Волшебные сказки. Традиционные сюжеты, пересказанные для геев» (Peter Cashorali «Fairy Tales. Traditional Stories Retold for Gay Men», Harper SanFransisco, 1995).
Остальные — по тэгу.
Переводят настоящий дунадан с батареей, Графиня Ллойд, Yves_ и mountaindreams.
Переводчицы никакой выгоды не извлекают)
читать дальшеЖил-был принц, который был одарён улыбкой, сияющей как золото. У него было много других даров, например, лицо ангела и густые кудри, тело, которое было легко тренировать, но улыбка была его изюминкой. Когда эта улыбка сверкала, закрытые двери распахивались настежь, и все проблемы решались сами собой, и люди были внимательны и рады услужить. Для принца, а звали его Томас, это было важно, ведь ему требовалось так много внимания. Внимание было дороже золота, а быть принцем — удовольствие не дешёвое. На самом деле, жил он в хостеле над чьим-то гаражом всего с двумя комплектами одежды в шкафу, а в его маленьком холодильнике не было ничего, кроме банки растворимого кофе. Но внимание, которым его одаривали мужчины, куда бы он ни пришёл, было для него и дворцом, и королевством. Он знал, что может заполучить что угодно одной улыбкой, поэтому жил без забот.
Но годы проходили и уносили дары Томаса, как иногда гости уносят твоё серебряное серебро, полотенца или пепельницы. Томас теперь привлекал мужчин меньше, чем раньше. Долгое время Томас не замечал этого, а когда заметил, начал игнорировать. Но пришёл день, когда Томас огляделся и понял, что живёт уже не в королевстве, а в двухкомнатном номере в хостеле над чьим-то гаражом. Он не знал, почему так вышло, но факт оставался фактом. “Я всего лишь хочу оставаться принцем вечно, — рассудительно сказал он себе. — В чём же дело?” Несчастный и озадаченный, он пошёл на прогулку, пытаясь разобраться во всём.
Лужайка сбегала вниз по холму и скрывалась за гаражом, и у подножия Томас наткнулся на колодец, которого он раньше не видел. Он заглянул за край. Глубоко внизу поверхность воды отразила его лицо. Он одарил колодец сияющей золотом улыбкой, и она показалась ему не хуже прежней. “Так вот в чём беда, — сказал он себе, — моя сияющая золотом улыбка упала в колодец, и её нужно достать”.
Как раз в этот момент по поверхности воды прошла рябь, отражение исказилось и исчезло. Что-то выпрыгнуло из колодца, и Томас отпрянул. Лягушка приземлилась на траву рядом с ним. Надо сказать, что Томас никогда не был любителем лягушек, а эта была огромная, с него ростом. По правде говоря, лягушка скорее походила на лысого мужчину средних лет с огромным животом и обвисшим морщинистым лицом.
— Буэ, — вскрикнул Томас и отступил назад на шаг.
Но лягушка не обиделся.
— Приветик, Томас, — сказал он дружелюбно, — потерял что-то?
Томас не планировал заводить разговор с лягушкой и уже хотел нахамить, но тут ему пришло в голову, что эта тварь может оказаться полезной.
— Вообще-то, да, — ответил он, скрывая отвращение в голосе. — Моя сияющая как золото улыбка упала в колодец. Не мог бы ты прыгнуть обратно и достать её для меня?
Лягушка покачал в задумчивости своей огромной головой, помедлил, а потом спросил:
— А что ты дашь взамен?
— Не знаю, — сказал Томас, которому не хотелось затягивать разговор. — А что ты хочешь получить?
— Я хочу, — сказал лягушка, всматриваясь в Томаса, — есть из твоей тарелки и пить из твоей чашки с тобой. Спать на твоей подушке и смотреть в твоё зеркало вместе с тобой, когда ты бреешься.
Томас пришёл в ярость:
— Никогда! — и он топнул ногой. — Никогда! Ни за что!
Лягушка позволил ему выплёскивать гнев, пока тот не уступил место горечи:
— Ладно, давай, достань мою золотую улыбку и получишь, что хочешь.
— Сначала дай мне то, что я хочу.
— Это нечестно, — возразил Томас.
— Нечестно, — даже как-то сочувственно согласился Лягушка. — Но так устроен мир.
— Ладно, — пробурчал Томас. — Идём.
И он побрёл в свой хостел над гаражом.
— Помедленней, я за тобой не поспеваю, — крикнул ему вслед Лягушка.
Томас остановился, стиснув зубы.
— Я уже не так молод, как раньше, — сказал Лягушка, догоняя его.
— Как это, — холодно поинтересовался Томас, приподняв бровь и окидывая мерзкого старикашку взглядом, — ты был молод?
— А ты? — парировал Лягушка.
— Прошу прощения, — фыркнул Томас, — я всё ещё молод, слава богу.
Лягушка промолчал.
Когда они поднялись по лестнице, Томас потянулся за телефоном:
— Я хочу заказать пиццу. Тебе с чем? Со всем?
— Пицца? — засмеялся Лягушка. — У меня от пиццы жуткое несварение. Я потом всю ночь глаз не сомкну. Нет, мне бы что-то с низким содержанием жира и чтоб побольше клетчатки. Дай глянем. Закажи-ка мне печёной курицы без шкурки и салат с лёгкой заправкой.
— Хорошо, — вздохнул Томас, — а на десерт?
— Никакого десерта, — сказал Лягушка, похлопывая себя по животу. — Я стараюсь сократить калории.
Томас сделал заказ. Когда привезли еду, они ели с одной вилки и пили из одной чашки, как и договаривались. И хотя ему ужасно хотелось чего-нибудь жирного и сладкого на десерт, Томас был вынужден признать, что лёгкий ужин порадовал его желудок больше, чем обычное меню.
— Вкуснятина, — сказал Лягушка, вытирая рот салфеткой Томаса. — А теперь давай немного почитаем газету перед тем, как пойдём на боковую.
— Ты можешь ложиться, когда хочешь, а я отправляюсь потусить.
Ночь, поздняя была его любимым временем суток. Именно поздней ночью всё и происходило: приключения, азарт, неожиданные встречи. И ночь он бы ни на что не променял. Но у Лягушки были другие планы.
— Что-то ты не улавливаешь, Томас, — сказал он как можно тактичней. — Я не могу бодрствовать всю ночь, и это значит, что ты тоже не можешь.
Так что они стали читать газету — у Лягушки оказался намётанный глаз на некрологи, — а затем легли спать на одну подушку.
Они проснулись ни свет ни заря, и Томас чувствовал себя свежим как огурчик, хотя обычно он вставал к полудню и был куда более помятым, чем когда ложился. Лягушка сопроводил Томаса в крошечную ванную, и лицо Лягушки отразилось в зеркале, когда Томас брился. О, как не нравился Томасу вид лягушачьего лица в зеркале — морщинистого и обвисшего, и вообще не очень похожего на лицо. Он сполоснул лицо, вытерся и сказал:
— Ну вот, ты ел с моей вилки и пил из моей чашки, спал на одной подушке со мной и смотрелся со мной в одно зеркало, когда я брился. Надеюсь, ты получил удовольствие. А теперь пойдем к колодцу, и ты достанешь мою сияющую улыбку, потому что твоей компанией я сыт по горло.
Лягушка прокашлялся, а делал он это обстоятельно и неторопливо, и сказал:
— Ах, Томас, я не на одну ночь к тебе заглянул.
— Прошу прощения?
— Я хочу сказать, что я здесь задержусь.
— Задержишься? — взвизгнул Томас. — Нет! Нет-нет! Ни за что!
Он повалился на пол, принялся бить по нему руками и ногами пока не устал. Но сделать он все равно ничего не мог. Он поднялся и посмотрел на лягушку, который стоял в дверях и не сводил с него глаз.
— Это нечестно, — хрипло сказал Томас.
— Нечестно, — согласился лягушка. — Но такова жизнь.
— Я тебя ненавижу, — сказал Томас и прерывисто вздохнул. — Моя жизнь кончена. Ничего не изменится, если я умру прямо сейчас.
— Ну-ну, — засмеялся лягушка, но тут же оборвал себя. — Смотри, какое прекрасное утро. Почему бы нам не прогуляться. Тебе просто нужно время ко всему привыкнуть.
— К такому я никогда не привыкну, — обреченно сказал Томас.
Но прогуляться было бы неплохо.
Они сделали пару кругов по лужайке за хостелом, и все это время лягушка тактично молчал. Но каждый сухой лист на пути напоминал Томасу, что прекрасная половина его жизни осталась позади. Он был настолько поглощен горем, что не заметил, как они с каждым шагом становились все ближе к лесу на краю города. В конце концов лягушка, придерживая Томаса за локоть, повел его под деревья.
Они шли по едва видной тропинке, пока не достигли магазина мужской одежды, примостившегося среди деревьев.
— Да, — сказал Томас, когда увидел магазин, — возможно, новая одежда поднимет мне настроение.
И они зашли в магазин. Томас рассматривал галстуки и свитеры, носки и пиджаки, но ему ничего не нравилось. Потом он заметил очень симпатичные брюки — и решил их примерить. Он взял свой размер, но лягушка покашлял, и Томас, раздраженно взглянув на него, увидел, как он покачал головой, показывая на свое пивное пузо.
— Ну, что? — спросил Томас. — Я всегда ношу “эску”.
— Вот, примерь, — лягушка предложил те же штаны на два размера больше.
— Ох да ладно, — запротестовал Томас, но всё же взял их в примерочную.
Он обнаружил, что эти штаны не пережимали ему пояс и в них можно было дышать, да садиться было не страшно: не треснут. Они-то были удобнее, но Томас опечалился: ему так нравилось носить эску все эти годы. Он заплатил за штаны и вышел из магазина.
— Отлично сидят, — сказал лягушка.
— Да кто тебя спрашивает, — огрызнулся Томас.
Они пошли дальше по тропинке, которую теперь было лучше видно, и лягушка взял Томаса под руку. Вскоре они подошли к фитнес клубу, расположенному среди деревьев.
— Отлично, — сказал Томас. — После упражнений и сауны я почувствую себя лучше, как всегда, — и они зашли внутрь.
Томас переоделся и пошёл в секцию силовых тренажеров, а лягушка последовал за ним. Томас немного размялся, подошёл к стойке со штангами и выбрал пару “блинов” для бицепсов. Лягушка откашлялся.
— Чо? — рявкнул Томас.
— Может быть, выберешь что полегче в этот раз? — предложил он и похлопал себя по пояснице. — Мы же не хотим навредить.
— Это мой обычный вес, когда я качаюсь, — заявил Томас и начал упражнение.
Он в этот раз он устал быстрее, чем обычно: руки его задрожали, а ощущения в бицепсах были просто ужасные. Он поставил назад штангу, но поднимая, почувствовал, как что-то надорвалось в пояснице, как будто лопнула спина.
— А! — он скривился от боли.
— Сауна, — строго сказал лягушка, — тебе поможет.
Так что Томас не доделал упражнения и долго просидел в сауне. Спине помогло, но Томас стал ещё печальнее, думая, что у него больше не будет ни широкой груди, ни сильных рук. Томас с лягушкой приняли душ и вышли из фитнес клуба.
Вместе они пошли по тропинке, и лягушка обнимал Томаса за плечи. И рука лягушки была тяжёлая. Немного погодя они подошли к бару, спрятанному среди деревьев.
— Мне нужно выпить, — сказал Томас и зашёл внутрь.
В баре были сплошные незнакомцы, и никто не обернулся, чтобы посмотреть на Томаса с интересом, и незнакомая музыка была совсем не знакомой. Томас заказал выпить и сел в дальнем углу бара, и стакан был его единственной компанией. В бар зашёл очень привлекательный молодой человек и, заказав пиво, сел в другом конце. Глаза его притягивали как магниты, а манеры были поистине королевские, и Томас внезапно вынырнул из своего подавленного состояния и захотел того парня так, словно тот был противоядием от укуса змеи. Но едва только Томас поднялся, чтобы завести остроумную беседу с молодым человеком, как заметил лицо лягушки в зеркале за барной стойкой. Даже в полумраке брака невозможно было не узнать лицо лягушки.
— Какой в этом смысл, — вздохнул Томас, поставил стакан и вышел из бара. Лягушка, допив содовую, последовал за ним.
Снаружи лягушка взобрался Томасу на спину. И, хотя нести его было тяжело, ничего другого не оставалось. Несчастнее он себя в жизни не чувствовал. Томас плелся по тропинке — и та делалась всё более вязкой, пока Томас не оказался в болоте. На краю болота росло мангровое дерево, на одной из его веток сидели три лягушки и следили за дорогой. К изумлению Томаса эти лягушки были больше, чем тот, которого он нёс на спине. И к тому же на голове каждой красовалась корона.
Одна лягушка сидела спиной, а две другие наблюдали за Томаса. Когда Томас подошёл ближе, одна из лягушек спросила:
— Ну, как у тебя делишки?
Томас собрался было ответить, что он несчастен, как понял, что лягушка обращалась к тому, кто у него на спине.
— Могло быть и лучше, могло быть и хуже, — ответил лягушка Томаса. — Я набрал пару кило и поясница болит.
— Это ты мне говоришь о паре кило? — посочувствовала лягушка с золотой короной, похлопывая себя по толстому животу, но тот лишь довольно заурчал.
— Это ты мне говоришь про боль в пояснице? — пожаловалась вторая коронованная лягушка, потирая больное место. Но она тоже усмехалась и не выглядела особо несчастной.
А потом, как будто это было солью хорошо всем известной шутки, которая только смешнее становится от повторения, две коронованные лягушки и лягушка Томаса воскликнули вместе:
— Это ты мне говоришь о ценах на лекарства? — и безудержно расхохотались.
— О-о-о! — хватали они ртом воздух. — Ну и времена, ну и времена! — и от этого они засмеялись еще громче.
Томас подумал, что обе лягушки сейчас просто скатятся с ветки от смеха, а он, хоть убей, не понимал, что тут смешного. Он подождал, пока они хоть немного придут в себя — и прошёл под ними.
Когда Томас оказался с другой стороны дерева, он обернулся и посмотрел на третью коронованную лягушку. Если он думал, что она будет такой же веселой, как те две, его ждало разочарование. Она сидела на ветке и мирно взирала на болота. Заметив взгляд Томаса, она нахмурилась:
— Томас, — сказала она строго, — лягушка без короны — это некрасиво.
Она говорила о лягушке на его спине, он это понял, но ответить ему было нечего. Он и шевельнуться не мог от стыда.
Когда третья лягушка увидела его смущение, она смягчилась:
— В болотах, знаешь ли, зыбучие пески, — сообщила она.
— Что же мне делать? — скромно спросил Томас.
— Опусти эту ленивую лягушку на землю, и пусть он тебя несёт, — сказала коронованная лягушка.
Потом она вновь устремила свой взгляд на болота.
Тут Томасу всё стало так ясно, что он удивился, как ему это раньше в голову не приходило. Он опустил лягушку на землю и спросил немного смущённо:
— Не мог бы ты перенести меня через болото?
— С превеликим удовольствием, — ответил лягушка, сверкнув глазами, и присел, чтобы Томас мог взобраться на него. — Встань мне на голову, так ты не намокнешь.
Томас послушался, и тогда лягушка распрямился и пошёл в болота, балансируя Томасом на голове как корзиной с грязным бельём.
О какая это была трясина! Не какое-нибудь безобидное болотце или живописное устье реки с журавлями, от которых рябь по воде, а всем трясинам трясина. Вся она была окутана туманом и тишиной, синей пеной и тёмной водой над бездонным забвением. Если бы Томас пошёл сам, он бы не сделал и пары шагов и последовал бы на дно за бессчётным количеством остальных. Но им помогли природная плавучесть лягушки и его большие лапы, и к тому же влага освежала и веселила лягушку, так что он стал присвистывать, когда шёл вброд, и пел, когда плыл. В конце концов, они переплыли болото и Томаса опустили обратно на землю.
— Я бы без тебя не справился, — сказал Томас. И он не был уверен, говорит ли он с благодарностью или изумлением. Но так или иначе он протянул руку лягушке.
— Да, — согласился лягушка, — ты бы без меня не справился, — и он пожал руку Томасу. — Что ж, продолжим путь?
Тропинка исчезла, но они всё равно шли вперёд, дружески болтая о том и о сём. Наконец они подошли к опушке леса и вышли из-под тени деревьев. Оказалось, что этот лес шёл вокруг света, потому что перед ними лежала шумная улица, а через дорогу стоял большой дом, над гаражом которого жил Томас. Прежде он не замечал, что дом этот был так велик, размером с целый замок с башнями и вымпелами, трепещущими на ветру. Томас с лягушкой подождали, пока машины их пропустят, чтобы перейти через дорогу.
В конце концов, одна машина остановилась. Когда они проходили мимо, Томас понял, что за рулём сидел тот парень из бара. Томас с благодарностью кивнул, парень подмигнул в ответ и одарил его улыбкой, короткой, но ослепительной, а затем умчался прочь. Это была мимолётная улыбка, ничего личного, как монета, которую богач бездумно бросает бедняку, но Томас сразу её узнал.
— Так это же моя золотая улыбка! — удивлённо сказал он лягушке. — Ты видел? У того парнишки моя золотая улыбка.
— Была твоей, — сказал лягушка, глядя на Томаса, — а теперь его. И потом станет ещё чьей-то.
— Была моей, теперь его, — повторил Томас, и он кивнул, признавая справедливость слов. — Ну, надеюсь, она радует его так же, как некогда радовала меня.
— Это да, — засмеялся лягушка, подталкивая Томаса плечом. — Что за мир, а? — и Томас тоже рассмеялся, потому что так и было. Они шли по дорожке к белому дому, но вместо того чтобы подойти с чёрного входа, там, где гаражи и крохотная гостиница, лягушка, взяв Томаса под руку, повёл его вверх по лужайке к парадной двери.
— Что ты делаешь? — спросил Томас, потому что он никогда не был у парадного входа. — Не уверен, что стоит это делать.
— Вот я совершенно уверен, — ответил лягушка.
Оказалось, что Томас не только ни разу не был в самом доме, но и хозяина никогда не встречал. Он поселился в гостинице над гаражом, когда ещё был мальчиком и только начал замечать, что мужчины обращают на него внимание. И вначале он думал, что владелец дома был тайным доброжелателем, который видел, какой Томас особенный, и с удовольствием помогал ему; всё это вполне укладывалось у Томаса в голове, а потом он вообще забыл об этом. Лягушка открыл парадную дверь, и вдруг Томаса озарило, и он спросил:
— Это ты владелец, да?
— Портрет владельца висит внутри, — ответил лягушка и отступил так, чтобы Томас мог зайти в дом.
Это был великолепный дом, полный солнечным светом и глубокими тенями, с огромными комнатами, ведущими в гигантский холл, и то тут, то там стояли вазы со свежими цветами. На дальней стене висел портрет в раме, закрытый тряпкой от пыли. Томас подошёл, откинул ткань и сразу же увидел, что был прав: перед ним был портрет лягушки. Однако на картине лягушка был в золотой короне, что совершенно меняло его внешность, он казался мудрым и умиротворенным, готовым видеть смешное во всём, включая себя. И что-то ещё было в его глазах, как будто ответ на вопрос, который Томас не решался задать. Томас приблизился, чтобы получше разглядеть, и картина наклонилась к нему, чтобы было лучше видно. И Томас понял, что смотрит в зеркало. Он моргнул — в зеркале больше не отображалась лягушка, только он сам, немного старше, чего стоило ожидать.
— Погляди-ка, — сказал он смеясь, — погляди-ка на владельца этого красивого большого замка, — но ему никто не ответил.
В растерянности он вышел на ступеньки, но ни на лужайке, ни на дорожке, ни на улице не было лягушки. Томас звал и звал, но лягушка не отвечал. “Должно быть, он вернулся в свой колодец”, — решил Томас. “А я ведь только привыкать к нему начал”, — сказал он себе. И хотя Томас был опечален, что лягушка ушёл, его ждал замок со всеми лестницами и солнечными башнями, коридорами и глубокими подвалами, которые ещё предстояло изучить. Так что Томас поправил корону и отправился исследовать.
Очередная сказка из книги Питера Кэшорали «Волшебные сказки. Традиционные сюжеты, пересказанные для геев» (Peter Cashorali «Fairy Tales. Traditional Stories Retold for Gay Men», Harper SanFransisco, 1995).
Остальные — по тэгу.
Переводят настоящий дунадан с батареей, Графиня Ллойд, Yves_ и mountaindreams.
Переводчицы никакой выгоды не извлекают)
Король-лягушка
читать дальшеЖил-был принц, который был одарён улыбкой, сияющей как золото. У него было много других даров, например, лицо ангела и густые кудри, тело, которое было легко тренировать, но улыбка была его изюминкой. Когда эта улыбка сверкала, закрытые двери распахивались настежь, и все проблемы решались сами собой, и люди были внимательны и рады услужить. Для принца, а звали его Томас, это было важно, ведь ему требовалось так много внимания. Внимание было дороже золота, а быть принцем — удовольствие не дешёвое. На самом деле, жил он в хостеле над чьим-то гаражом всего с двумя комплектами одежды в шкафу, а в его маленьком холодильнике не было ничего, кроме банки растворимого кофе. Но внимание, которым его одаривали мужчины, куда бы он ни пришёл, было для него и дворцом, и королевством. Он знал, что может заполучить что угодно одной улыбкой, поэтому жил без забот.
Но годы проходили и уносили дары Томаса, как иногда гости уносят твоё серебряное серебро, полотенца или пепельницы. Томас теперь привлекал мужчин меньше, чем раньше. Долгое время Томас не замечал этого, а когда заметил, начал игнорировать. Но пришёл день, когда Томас огляделся и понял, что живёт уже не в королевстве, а в двухкомнатном номере в хостеле над чьим-то гаражом. Он не знал, почему так вышло, но факт оставался фактом. “Я всего лишь хочу оставаться принцем вечно, — рассудительно сказал он себе. — В чём же дело?” Несчастный и озадаченный, он пошёл на прогулку, пытаясь разобраться во всём.
Лужайка сбегала вниз по холму и скрывалась за гаражом, и у подножия Томас наткнулся на колодец, которого он раньше не видел. Он заглянул за край. Глубоко внизу поверхность воды отразила его лицо. Он одарил колодец сияющей золотом улыбкой, и она показалась ему не хуже прежней. “Так вот в чём беда, — сказал он себе, — моя сияющая золотом улыбка упала в колодец, и её нужно достать”.
Как раз в этот момент по поверхности воды прошла рябь, отражение исказилось и исчезло. Что-то выпрыгнуло из колодца, и Томас отпрянул. Лягушка приземлилась на траву рядом с ним. Надо сказать, что Томас никогда не был любителем лягушек, а эта была огромная, с него ростом. По правде говоря, лягушка скорее походила на лысого мужчину средних лет с огромным животом и обвисшим морщинистым лицом.
— Буэ, — вскрикнул Томас и отступил назад на шаг.
Но лягушка не обиделся.
— Приветик, Томас, — сказал он дружелюбно, — потерял что-то?
Томас не планировал заводить разговор с лягушкой и уже хотел нахамить, но тут ему пришло в голову, что эта тварь может оказаться полезной.
— Вообще-то, да, — ответил он, скрывая отвращение в голосе. — Моя сияющая как золото улыбка упала в колодец. Не мог бы ты прыгнуть обратно и достать её для меня?
Лягушка покачал в задумчивости своей огромной головой, помедлил, а потом спросил:
— А что ты дашь взамен?
— Не знаю, — сказал Томас, которому не хотелось затягивать разговор. — А что ты хочешь получить?
— Я хочу, — сказал лягушка, всматриваясь в Томаса, — есть из твоей тарелки и пить из твоей чашки с тобой. Спать на твоей подушке и смотреть в твоё зеркало вместе с тобой, когда ты бреешься.
Томас пришёл в ярость:
— Никогда! — и он топнул ногой. — Никогда! Ни за что!
Лягушка позволил ему выплёскивать гнев, пока тот не уступил место горечи:
— Ладно, давай, достань мою золотую улыбку и получишь, что хочешь.
— Сначала дай мне то, что я хочу.
— Это нечестно, — возразил Томас.
— Нечестно, — даже как-то сочувственно согласился Лягушка. — Но так устроен мир.
— Ладно, — пробурчал Томас. — Идём.
И он побрёл в свой хостел над гаражом.
— Помедленней, я за тобой не поспеваю, — крикнул ему вслед Лягушка.
Томас остановился, стиснув зубы.
— Я уже не так молод, как раньше, — сказал Лягушка, догоняя его.
— Как это, — холодно поинтересовался Томас, приподняв бровь и окидывая мерзкого старикашку взглядом, — ты был молод?
— А ты? — парировал Лягушка.
— Прошу прощения, — фыркнул Томас, — я всё ещё молод, слава богу.
Лягушка промолчал.
Когда они поднялись по лестнице, Томас потянулся за телефоном:
— Я хочу заказать пиццу. Тебе с чем? Со всем?
— Пицца? — засмеялся Лягушка. — У меня от пиццы жуткое несварение. Я потом всю ночь глаз не сомкну. Нет, мне бы что-то с низким содержанием жира и чтоб побольше клетчатки. Дай глянем. Закажи-ка мне печёной курицы без шкурки и салат с лёгкой заправкой.
— Хорошо, — вздохнул Томас, — а на десерт?
— Никакого десерта, — сказал Лягушка, похлопывая себя по животу. — Я стараюсь сократить калории.
Томас сделал заказ. Когда привезли еду, они ели с одной вилки и пили из одной чашки, как и договаривались. И хотя ему ужасно хотелось чего-нибудь жирного и сладкого на десерт, Томас был вынужден признать, что лёгкий ужин порадовал его желудок больше, чем обычное меню.
— Вкуснятина, — сказал Лягушка, вытирая рот салфеткой Томаса. — А теперь давай немного почитаем газету перед тем, как пойдём на боковую.
— Ты можешь ложиться, когда хочешь, а я отправляюсь потусить.
Ночь, поздняя была его любимым временем суток. Именно поздней ночью всё и происходило: приключения, азарт, неожиданные встречи. И ночь он бы ни на что не променял. Но у Лягушки были другие планы.
— Что-то ты не улавливаешь, Томас, — сказал он как можно тактичней. — Я не могу бодрствовать всю ночь, и это значит, что ты тоже не можешь.
Так что они стали читать газету — у Лягушки оказался намётанный глаз на некрологи, — а затем легли спать на одну подушку.
Они проснулись ни свет ни заря, и Томас чувствовал себя свежим как огурчик, хотя обычно он вставал к полудню и был куда более помятым, чем когда ложился. Лягушка сопроводил Томаса в крошечную ванную, и лицо Лягушки отразилось в зеркале, когда Томас брился. О, как не нравился Томасу вид лягушачьего лица в зеркале — морщинистого и обвисшего, и вообще не очень похожего на лицо. Он сполоснул лицо, вытерся и сказал:
— Ну вот, ты ел с моей вилки и пил из моей чашки, спал на одной подушке со мной и смотрелся со мной в одно зеркало, когда я брился. Надеюсь, ты получил удовольствие. А теперь пойдем к колодцу, и ты достанешь мою сияющую улыбку, потому что твоей компанией я сыт по горло.
Лягушка прокашлялся, а делал он это обстоятельно и неторопливо, и сказал:
— Ах, Томас, я не на одну ночь к тебе заглянул.
— Прошу прощения?
— Я хочу сказать, что я здесь задержусь.
— Задержишься? — взвизгнул Томас. — Нет! Нет-нет! Ни за что!
Он повалился на пол, принялся бить по нему руками и ногами пока не устал. Но сделать он все равно ничего не мог. Он поднялся и посмотрел на лягушку, который стоял в дверях и не сводил с него глаз.
— Это нечестно, — хрипло сказал Томас.
— Нечестно, — согласился лягушка. — Но такова жизнь.
— Я тебя ненавижу, — сказал Томас и прерывисто вздохнул. — Моя жизнь кончена. Ничего не изменится, если я умру прямо сейчас.
— Ну-ну, — засмеялся лягушка, но тут же оборвал себя. — Смотри, какое прекрасное утро. Почему бы нам не прогуляться. Тебе просто нужно время ко всему привыкнуть.
— К такому я никогда не привыкну, — обреченно сказал Томас.
Но прогуляться было бы неплохо.
Они сделали пару кругов по лужайке за хостелом, и все это время лягушка тактично молчал. Но каждый сухой лист на пути напоминал Томасу, что прекрасная половина его жизни осталась позади. Он был настолько поглощен горем, что не заметил, как они с каждым шагом становились все ближе к лесу на краю города. В конце концов лягушка, придерживая Томаса за локоть, повел его под деревья.
Они шли по едва видной тропинке, пока не достигли магазина мужской одежды, примостившегося среди деревьев.
— Да, — сказал Томас, когда увидел магазин, — возможно, новая одежда поднимет мне настроение.
И они зашли в магазин. Томас рассматривал галстуки и свитеры, носки и пиджаки, но ему ничего не нравилось. Потом он заметил очень симпатичные брюки — и решил их примерить. Он взял свой размер, но лягушка покашлял, и Томас, раздраженно взглянув на него, увидел, как он покачал головой, показывая на свое пивное пузо.
— Ну, что? — спросил Томас. — Я всегда ношу “эску”.
— Вот, примерь, — лягушка предложил те же штаны на два размера больше.
— Ох да ладно, — запротестовал Томас, но всё же взял их в примерочную.
Он обнаружил, что эти штаны не пережимали ему пояс и в них можно было дышать, да садиться было не страшно: не треснут. Они-то были удобнее, но Томас опечалился: ему так нравилось носить эску все эти годы. Он заплатил за штаны и вышел из магазина.
— Отлично сидят, — сказал лягушка.
— Да кто тебя спрашивает, — огрызнулся Томас.
Они пошли дальше по тропинке, которую теперь было лучше видно, и лягушка взял Томаса под руку. Вскоре они подошли к фитнес клубу, расположенному среди деревьев.
— Отлично, — сказал Томас. — После упражнений и сауны я почувствую себя лучше, как всегда, — и они зашли внутрь.
Томас переоделся и пошёл в секцию силовых тренажеров, а лягушка последовал за ним. Томас немного размялся, подошёл к стойке со штангами и выбрал пару “блинов” для бицепсов. Лягушка откашлялся.
— Чо? — рявкнул Томас.
— Может быть, выберешь что полегче в этот раз? — предложил он и похлопал себя по пояснице. — Мы же не хотим навредить.
— Это мой обычный вес, когда я качаюсь, — заявил Томас и начал упражнение.
Он в этот раз он устал быстрее, чем обычно: руки его задрожали, а ощущения в бицепсах были просто ужасные. Он поставил назад штангу, но поднимая, почувствовал, как что-то надорвалось в пояснице, как будто лопнула спина.
— А! — он скривился от боли.
— Сауна, — строго сказал лягушка, — тебе поможет.
Так что Томас не доделал упражнения и долго просидел в сауне. Спине помогло, но Томас стал ещё печальнее, думая, что у него больше не будет ни широкой груди, ни сильных рук. Томас с лягушкой приняли душ и вышли из фитнес клуба.
Вместе они пошли по тропинке, и лягушка обнимал Томаса за плечи. И рука лягушки была тяжёлая. Немного погодя они подошли к бару, спрятанному среди деревьев.
— Мне нужно выпить, — сказал Томас и зашёл внутрь.
В баре были сплошные незнакомцы, и никто не обернулся, чтобы посмотреть на Томаса с интересом, и незнакомая музыка была совсем не знакомой. Томас заказал выпить и сел в дальнем углу бара, и стакан был его единственной компанией. В бар зашёл очень привлекательный молодой человек и, заказав пиво, сел в другом конце. Глаза его притягивали как магниты, а манеры были поистине королевские, и Томас внезапно вынырнул из своего подавленного состояния и захотел того парня так, словно тот был противоядием от укуса змеи. Но едва только Томас поднялся, чтобы завести остроумную беседу с молодым человеком, как заметил лицо лягушки в зеркале за барной стойкой. Даже в полумраке брака невозможно было не узнать лицо лягушки.
— Какой в этом смысл, — вздохнул Томас, поставил стакан и вышел из бара. Лягушка, допив содовую, последовал за ним.
Снаружи лягушка взобрался Томасу на спину. И, хотя нести его было тяжело, ничего другого не оставалось. Несчастнее он себя в жизни не чувствовал. Томас плелся по тропинке — и та делалась всё более вязкой, пока Томас не оказался в болоте. На краю болота росло мангровое дерево, на одной из его веток сидели три лягушки и следили за дорогой. К изумлению Томаса эти лягушки были больше, чем тот, которого он нёс на спине. И к тому же на голове каждой красовалась корона.
Одна лягушка сидела спиной, а две другие наблюдали за Томаса. Когда Томас подошёл ближе, одна из лягушек спросила:
— Ну, как у тебя делишки?
Томас собрался было ответить, что он несчастен, как понял, что лягушка обращалась к тому, кто у него на спине.
— Могло быть и лучше, могло быть и хуже, — ответил лягушка Томаса. — Я набрал пару кило и поясница болит.
— Это ты мне говоришь о паре кило? — посочувствовала лягушка с золотой короной, похлопывая себя по толстому животу, но тот лишь довольно заурчал.
— Это ты мне говоришь про боль в пояснице? — пожаловалась вторая коронованная лягушка, потирая больное место. Но она тоже усмехалась и не выглядела особо несчастной.
А потом, как будто это было солью хорошо всем известной шутки, которая только смешнее становится от повторения, две коронованные лягушки и лягушка Томаса воскликнули вместе:
— Это ты мне говоришь о ценах на лекарства? — и безудержно расхохотались.
— О-о-о! — хватали они ртом воздух. — Ну и времена, ну и времена! — и от этого они засмеялись еще громче.
Томас подумал, что обе лягушки сейчас просто скатятся с ветки от смеха, а он, хоть убей, не понимал, что тут смешного. Он подождал, пока они хоть немного придут в себя — и прошёл под ними.
Когда Томас оказался с другой стороны дерева, он обернулся и посмотрел на третью коронованную лягушку. Если он думал, что она будет такой же веселой, как те две, его ждало разочарование. Она сидела на ветке и мирно взирала на болота. Заметив взгляд Томаса, она нахмурилась:
— Томас, — сказала она строго, — лягушка без короны — это некрасиво.
Она говорила о лягушке на его спине, он это понял, но ответить ему было нечего. Он и шевельнуться не мог от стыда.
Когда третья лягушка увидела его смущение, она смягчилась:
— В болотах, знаешь ли, зыбучие пески, — сообщила она.
— Что же мне делать? — скромно спросил Томас.
— Опусти эту ленивую лягушку на землю, и пусть он тебя несёт, — сказала коронованная лягушка.
Потом она вновь устремила свой взгляд на болота.
Тут Томасу всё стало так ясно, что он удивился, как ему это раньше в голову не приходило. Он опустил лягушку на землю и спросил немного смущённо:
— Не мог бы ты перенести меня через болото?
— С превеликим удовольствием, — ответил лягушка, сверкнув глазами, и присел, чтобы Томас мог взобраться на него. — Встань мне на голову, так ты не намокнешь.
Томас послушался, и тогда лягушка распрямился и пошёл в болота, балансируя Томасом на голове как корзиной с грязным бельём.
О какая это была трясина! Не какое-нибудь безобидное болотце или живописное устье реки с журавлями, от которых рябь по воде, а всем трясинам трясина. Вся она была окутана туманом и тишиной, синей пеной и тёмной водой над бездонным забвением. Если бы Томас пошёл сам, он бы не сделал и пары шагов и последовал бы на дно за бессчётным количеством остальных. Но им помогли природная плавучесть лягушки и его большие лапы, и к тому же влага освежала и веселила лягушку, так что он стал присвистывать, когда шёл вброд, и пел, когда плыл. В конце концов, они переплыли болото и Томаса опустили обратно на землю.
— Я бы без тебя не справился, — сказал Томас. И он не был уверен, говорит ли он с благодарностью или изумлением. Но так или иначе он протянул руку лягушке.
— Да, — согласился лягушка, — ты бы без меня не справился, — и он пожал руку Томасу. — Что ж, продолжим путь?
Тропинка исчезла, но они всё равно шли вперёд, дружески болтая о том и о сём. Наконец они подошли к опушке леса и вышли из-под тени деревьев. Оказалось, что этот лес шёл вокруг света, потому что перед ними лежала шумная улица, а через дорогу стоял большой дом, над гаражом которого жил Томас. Прежде он не замечал, что дом этот был так велик, размером с целый замок с башнями и вымпелами, трепещущими на ветру. Томас с лягушкой подождали, пока машины их пропустят, чтобы перейти через дорогу.
В конце концов, одна машина остановилась. Когда они проходили мимо, Томас понял, что за рулём сидел тот парень из бара. Томас с благодарностью кивнул, парень подмигнул в ответ и одарил его улыбкой, короткой, но ослепительной, а затем умчался прочь. Это была мимолётная улыбка, ничего личного, как монета, которую богач бездумно бросает бедняку, но Томас сразу её узнал.
— Так это же моя золотая улыбка! — удивлённо сказал он лягушке. — Ты видел? У того парнишки моя золотая улыбка.
— Была твоей, — сказал лягушка, глядя на Томаса, — а теперь его. И потом станет ещё чьей-то.
— Была моей, теперь его, — повторил Томас, и он кивнул, признавая справедливость слов. — Ну, надеюсь, она радует его так же, как некогда радовала меня.
— Это да, — засмеялся лягушка, подталкивая Томаса плечом. — Что за мир, а? — и Томас тоже рассмеялся, потому что так и было. Они шли по дорожке к белому дому, но вместо того чтобы подойти с чёрного входа, там, где гаражи и крохотная гостиница, лягушка, взяв Томаса под руку, повёл его вверх по лужайке к парадной двери.
— Что ты делаешь? — спросил Томас, потому что он никогда не был у парадного входа. — Не уверен, что стоит это делать.
— Вот я совершенно уверен, — ответил лягушка.
Оказалось, что Томас не только ни разу не был в самом доме, но и хозяина никогда не встречал. Он поселился в гостинице над гаражом, когда ещё был мальчиком и только начал замечать, что мужчины обращают на него внимание. И вначале он думал, что владелец дома был тайным доброжелателем, который видел, какой Томас особенный, и с удовольствием помогал ему; всё это вполне укладывалось у Томаса в голове, а потом он вообще забыл об этом. Лягушка открыл парадную дверь, и вдруг Томаса озарило, и он спросил:
— Это ты владелец, да?
— Портрет владельца висит внутри, — ответил лягушка и отступил так, чтобы Томас мог зайти в дом.
Это был великолепный дом, полный солнечным светом и глубокими тенями, с огромными комнатами, ведущими в гигантский холл, и то тут, то там стояли вазы со свежими цветами. На дальней стене висел портрет в раме, закрытый тряпкой от пыли. Томас подошёл, откинул ткань и сразу же увидел, что был прав: перед ним был портрет лягушки. Однако на картине лягушка был в золотой короне, что совершенно меняло его внешность, он казался мудрым и умиротворенным, готовым видеть смешное во всём, включая себя. И что-то ещё было в его глазах, как будто ответ на вопрос, который Томас не решался задать. Томас приблизился, чтобы получше разглядеть, и картина наклонилась к нему, чтобы было лучше видно. И Томас понял, что смотрит в зеркало. Он моргнул — в зеркале больше не отображалась лягушка, только он сам, немного старше, чего стоило ожидать.
— Погляди-ка, — сказал он смеясь, — погляди-ка на владельца этого красивого большого замка, — но ему никто не ответил.
В растерянности он вышел на ступеньки, но ни на лужайке, ни на дорожке, ни на улице не было лягушки. Томас звал и звал, но лягушка не отвечал. “Должно быть, он вернулся в свой колодец”, — решил Томас. “А я ведь только привыкать к нему начал”, — сказал он себе. И хотя Томас был опечален, что лягушка ушёл, его ждал замок со всеми лестницами и солнечными башнями, коридорами и глубокими подвалами, которые ещё предстояло изучить. Так что Томас поправил корону и отправился исследовать.
Вопрос: Прочитала
| 1. + | 16 | (100%) | |
| Всего: | 16 | ||
-
-
12.12.2019 в 13:06-
-
12.12.2019 в 13:07-
-
12.12.2019 в 13:36-
-
12.12.2019 в 13:46Botan-chan, Этот "дворец" не только и не столько материальный.
-
-
12.12.2019 в 13:48-
-
12.12.2019 в 13:53neublau, ну, да, тут довольно универсальная идея)
-
-
12.12.2019 в 13:56-
-
12.12.2019 в 14:00-
-
12.12.2019 в 14:00-
-
12.12.2019 в 14:02-
-
12.12.2019 в 14:03-
-
12.12.2019 в 14:09-
-
12.12.2019 в 14:12-
-
12.12.2019 в 16:09она для всех!
отличная в общем.
-
-
12.12.2019 в 16:14-
-
12.12.2019 в 17:00-
-
12.12.2019 в 20:38Я ещё надеюсь, что ваши переводы можно будет напечатать и друзьям показать.
Прям с экзистенциальным привкусом сказка.
Понятно, что она впору не только геям, да и суть легко угадывается в начале, ннно автор верен себе - меня не покидает ощущение, что вместе со всеми универсальными метафорами и символами он передает нечто очень характерное для мужчин. Хорошо оперирует стереотипами, наверно.
-
-
12.12.2019 в 22:12tal_ch, Хорошо оперирует стереотипами, наверно.
да, мне тоже кажется, что он ими хорошо оперирует.
Мы и не переставали и переводим уже вторую книжку от того же автора)) но я почему-то очень ленюсь выкладывать (плюс у кучки сказок я, кажется, потеряла отдельные куски).